— Мне всё равно, что ты будешь делать, — говорит Делани, глядя на меня снизу вверх. — С Челси или иным образом. Так что повеселитесь во время своей поездки в Вегас.

— Ты должна просто признать, что ревнуешь, — советую я. — Знаешь, нехорошо держать в себе весь этот сдерживаемый гнев. Это приводит к разного рода проблемам, — я не говорю уже о том, что поездка в Лас-Вегас с Челси — это последнее, чего бы мне хотелось. Она была запланирована ещё до того, как Бо назначил мне Делани, и это будет событие для фанатов. Я надеялся, что если заскочу в комнату Делани, то смогу уговорить её пойти и стать грёбаным буфером между мной и Челси. Но не похоже, что всё пойдёт так, как я себе представлял.

Делани стонет.

— Я вовсе не ревную.

— Лгунья, — я шепчу это слово, глядя в глаза Делани. Зрачки у неё большие, как блюдца, её собственное тело предаёт её.

Она смеётся.

— Уж кто бы говорил, — произносит она.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, — она качает головой.

— Это не ничего, — говорю я. — Я могу быть кем угодно, но я чертовски честен.

Делани поднимает брови.

— Не бери в голову. Это было давно, Гейдж, — говорит она. — Это всё вода под мостом.

— Дорогая, ничто в нас не является водой под мостом, — отвечаю я.

— Я вернулась сюда не для того, чтобы возобновлять что-то с тобой, Гейдж.

— Ты и я — это грёбаное определение незаконченного. — Я хочу натянуть эту юбку на её пышную задницу и показать ей, как именно я хочу возобновить отношения между нами.

— Это было закончено в ту ночь, — говорит она, наконец, отводя взгляд.

Теперь я провожу пальцами по краю её подбородка и наклоняю его к себе. Прикосновение к ней посылает электрический разряд, рикошетом пронизывающий моё тело. Я провожу большим пальцем по другой стороне её подбородка, пытаясь сдержать своё желание к ней под контролем. Я пытаюсь быть разумным.

— В ту ночь, когда ты так и не появилась?

Она отстраняется от меня и делает шаг назад, скрестив руки на груди.

— Ты имеешь в виду ту ночь, в которую я столкнулась с… как её звали, Бэмби или что-то в этом роде?

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

— Я собиралась встретиться с тобой в гостевом домике той ночью, — говорит она. — Пока по дороге не столкнулся с одной из твоих девиц.

— У меня, блядь, не было никаких девиц, — протестую я.

— Некая девушка, — произносит Делани, — что знала тебя.

То, как она произносит последние три слова, практически выплёвывая их, говорит мне всё, что мне нужно знать. Что бы она, чёрт возьми, не поняла о той девушке, которая появилась тогда, она сидела на этом в течение последних четырёх грёбаных лет.

Я слышу, как мой голос смягчается, несмотря на раздражение, вызванное тем, что её так легко было отговорить.

— Других девушек не было, Делани.

Она закатывает глаза.

— Конечно, Гейдж, — говорит она. — Ты чист, как свежевыпавший снег.

— Как раз наоборот, — отвечаю я. До Делани было много девушек, парад девушек, которых я показывал частично, чтобы заставить её ревновать. Но в тот момент, когда она поцеловала меня тем летом, это разрушило меня для всех остальных. Никого не было, пока она была там. Когда она уехала, это была уже совсем другая история. После Делани я был чертовски уверен в противоположности чистого. Я трахал каждую тёлку, которую мог найти, которая могла бы стереть Делани из моей головы. — Но когда мы с тобой были вместе, других девушек не было. Я могу быть кем угодно, но я не обманщик.

— Значит, какая-то цыпочка просто появиласьв твоём доме с трусиками в руках, готовая к вечеринке? — спрашивает Делани. Она снова качает головой и поджимает губы. Она мне не верит. — В любом случае, всё это не имеет значения. Мы не были вместе, между нами ничего не было. Ты можешь не думать, что это вода под мостом, но я не думала об этом с тех пор, как уехал из Далласа. Челси — мой босс и твой менеджер в Марлоу. Так что я присматриваю за тобой.

— Ты присматриваешь за мной, да? — спрашиваю я. — Вот и всё?

— Вот и всё, — говорит она. — Не гадь там, где ешь. Это всё, что меня беспокоит.

— Я уверен, что это всё, дорогая, — она явно лжёт. Меня так и подмывает поцеловать её, но я сдерживаюсь.

— Приятного полёта, — отрывисто говорит она. Моя реплика, чтобы уйти.

— Надеюсь, ты найдёшь способ развлечься, пока меня не будет, — говорю я, представляя себе, как она использует фаллоимитатор. Эта мысль заставляет меня окаменеть. Чёрт возьми, нет ничего хуже, чем отправиться в путешествие с членом, твёрдым, как грёбаный камень.

— Обязательно, — говорит она.

Я спускаюсь по лестнице и еду в аэропорт, прежде чем понимаю, что её «обязательно» прозвучало слишком самодовольно. И она была вся разодета, «трахни-меня» сапоги и всё такое. Я был так озабочен тем, чтобы причинить ей боль, что даже не спросил, куда, чёрт возьми, она направляется. Запертый в ловушке в машине, едущей по дороге в аэропорт, я не могу перестать думать об этом. И теперь я действительно не хочу застрять в Вегасе с Челси.

Глава 8

Делани

— О Боже, как сильно ты скучал по настоящему техасскому сыру, когда мы были в Нью-Йорке? — я достаю чипс из миски и запихиваю его целиком в рот. — Я просто умираю с голоду.

— Вот ваши напитки, — официантка ставит на стол наши бокалы и серебряные шейкеры, а затем исчезает так же быстро, как появилась.

— Выпьем за твой первый рабочий день, — говорит Даниэль, поднимая бокал. Я познакомилась с Даниэлем два года назад в Колумбийском университете — я буквально столкнулась с ним, когда он шёл на прослушивание. Оказалось, что он из Далласа, и мы мгновенно подружились.

— Даже если это действительно не считается? — я делаю глоток этого напитка, Техасского фирменного, похожего на маргариту в бокале для мартини с оливками.

— Заткнись, — говорит Даниэль, потягивая свой напиток. — Кого волнует, что твой папа — генеральный директор компании? Вот как устроен мир. По крайней мере, твоя мать не заставляла тебя прослушиваться для рекламы, прежде чем ты научилась ходить.

Смеясь, я хрущу ещё одним чипсом.

— Но рекламные ролики, снятые, когда ты был совсем маленьким, просто очаровательны.

— Ужасно, что они есть в интернете, — говорит он, закатывая глаза. — Раньше считалось, что постыдные детские переживания людей не живут вечно.

— Они милые, — настаиваю я. — И кроме того, теперь они сохранены для потомства. Когда ты станешь супер знаменитым, они будут использовать их в одном из тех эпизодов с ретроспективой: взгляд в детство Даниэля Бикона.

— Теперь я чувствую себя намного лучше, — говорит он, пренебрежительно махнув рукой. — Между прочим, милые — это просто фантастика для моей личной жизни.

— Ну, и как личная жизнь?

— О, ты знаешь, — говорит он. — Я встречаюсь с несколькими парнями, ни с кем особенным.

— А как насчёт адвоката?

— Слишком одержим работой, конечно, — говорит он. — В моей личной жизни нет ничего нового. Я умру старой девой.

— Ты не умрёшь старой девой. Но если тебя это утешит, из тебя выйдет потрясающая старая дева, — замечаю я. — Я вижу, что ты — весёлая версия Вдовы из Аббатства Даунтон — обиженная, остроумная и хитрая.

— Мне действительно нужно встречаться с кем-нибудь с титулом, — говорит он, потягивая свой напиток. — Как принц. Или граф. Но я хочу услышать о знаменитом сводном брате.

— Что? — мой голос поднимается на октаву. — Как ты узнал, что он здесь?

Глаза Даниэля сужаются, и он делает глоток.

— Ты же не думала, что сможешь скрыть это от меня, правда? — спрашивает он. — Я читал статью.

— Ты следишь за мотогонками? — спрашиваю я, и мой голос сочится недоверием.

— Нет, — говорит он. — Но я слежу за горячими парнями. А Гейдж О'Нил чертовски горяч. Разве не так? Расскажи мне, как он лежит у бассейна и греется на солнышке. О, скажи мне, что ему нужен мальчик на побегушках.